«Из сложившейся ситуации в России три выхода: Домодедово, Шереметьево и Внуково», – популярная шутка на Болотной площади. Сколько в этой шутке правды? В блогах выражение «Пора валить!» давно уже стало привычным ответом на вопрос «Что делать?». По данным «Левада-центра» на октябрь 2012 года, 22% россиян мечтает уехать из страны (среди молодых людей таких целых 43%). Социолог Ольга Крыштановская (в недавнем прошлом член «Единой России») в феврале 2013 года провела опрос в 25 крупных городах РФ и выяснила, что каждый третий представитель молодежи хотел бы уехать из России. Значит, речь идет о десятках миллионов человек, готовых уехать из страны в ближайшем будущем.
Но официальная статистика всплеска эмиграции не видит. Глава ФМС Константин Ромодановский в начале года объявлял цифры уехавших за границу на ПМЖ: в 2012 году – 33 тысяч человек, в 2011-м – 36,5 тысяч, а в 2010-м – 33,6 тысяч. Никакого сравнения с девяностыми: в 1997 году, к примеру, было 233 тысячи уехавших. По данным Росстата, с 1999 года число эмигрантов стало резко сокращаться, в 2010-м достигло минимума (тех самых 33 тысяч), а в 2011-м выросло, но незначительно (разница с данными ФМС – всего несколько сотен человек). Мизерные цифры для страны с населением в 142 млн человек. О чем тут говорить – около 30 тысяч россиян в год гибнет в ДТП.
Нельзя сказать, что статистика врет. Государство просто не замечает мигрантов или делает вид, что не замечает. В 1990-е годы официальные сводки об уехавших-приехавших основывались на данных МВД. Эмигрантами считались граждане, получившие в органах милиции разрешение на выезд из России для постоянного проживания за рубежом. В 2002 году необходимость получать такую справку отменили. Цифры по эмигрантам, которые озвучивал Ромодановский, означают не общее число уехавших из России насовсем, а лишь тех, кто официально уведомил ФМС о снятии с регистрационного учета. Получается, достоверных данных по эмиграции у государства нет, по крайней мере, в открытом доступе.
Отчаявшись найти цифры, которые дали бы реальную картину, я устроила соцопрос у себя в Facebook: спросила, есть ли среди тысячи моих друзей те, кто уехал за последний год или всерьез собирается. За пару дней отозвались отозвались два десятка френдов: «Я уехал», «Я собираюсь», «Навожу мосты», «Поговори с таким-то, на прошлой неделе уехал», «Вокруг меня исход». Удивительно не количество ответивших – ясно, что тут выборка не репрезентативна, а то, что о большинстве эмигрантов я и не подозревала, что они уехали: они продолжали спорить в сети, ставить лайки, кидать ссылки на репортажи с московских митингов. Будто и не уезжали вовсе.
«Неправильная» национальность, непривычная сексуальная ориентация, неудобная профессия и политическая позиция – вот что заставляет людей покидать Россию. Для многих они меньшинства, «крысы, бегущие с корабля», а кто-то видит их молодыми, образованными и перспективными. Кого теряет страна в новой волне выезжающих, попытался выяснить Slon, поговорив с новоиспеченными эмигрантами и людьми, помогающими им уехать.
«В ближайшие годы не буду приезжать в Россию даже в гости» Когда произошел теракт в Домодедово в 2011 году, 21-летний студент-программист из Иркутска Вадим Семенов мгновенно создал сайт domoded24, где всю ночь в одиночку собирал и проверял информацию из разных источников о том, что происходит и кому нужна помощь. Это был самый оперативный ресурс, которым пользовались и журналисты, и волонтеры – 150 тысяч посетителей, 450 тысяч просмотров за сутки. В 2012 году Вадим уехал в США и говорит, что вряд ли вернется. Мысли о переезде возникли у меня еще в университете, когда стало все более заметно нарастающее неравноправие в обществе и отсутствие каких-либо шагов к изменению этой ситуации. Следующая проблема, которая меня волновала, – это усиление националистических мыслей в обществе и поддержка этих идей властями. Так как я бурят, нацменьшинство, то меня эта тема вплотную затрагивала, и поэтому жить в Москве мне было бы опасно, а возможности реализовать свой потенциал где-то еще в России я не видел, поэтому решил, что нужно уезжать. Окончательное решение пришло на втором курсе. Я изначально был нацелен переезжать именно в США, так как считаю Америку страной больших возможностей. На пятом курсе я удаленно работал программистом на американскую компанию, и мне предложили после получения диплома переехать работать в США, собственно, что я и сделал – уехал в начале 2012 года. В принципе, от меня не потребовалось ничего, так как компания сама предложила переезд и взяла на себя все трудности оформления документов. Оформление и получение рабочей визы заняло около полугода. Теперь я живу в Нью-Йорке. Повседневная жизнь здесь лучше, чем в России, так как очень многое сделано для облегчения жизни, начиная от понятных ценников с составом продуктов и заканчивая быстрым и круглосуточным метро. Наверное, могу выделить два момента, которые мне больше всего нравятся: отсутствие грязи и оперативная работа полиции. Разочаровала система медицинского страхования и иммиграционная политика. С поиском новых друзей не было никаких проблем – большая часть найдена на сайтах по интересам. Я не жалею о своем переезде, и мыслей вернуться нету. Думаю, что в ближайшие несколько лет не буду приезжать в Россию даже в гости. Конкретного события, ставшего последней каплей, не было, а вот после переезда уже были конкретные моменты, когда я убеждался в правильности своего выбора: суд над Pussy Riot, митинги после 6 мая, президентские выборы. Для того чтобы люди начали возвращаться или не хотели уезжать, общество должно поменяться – перестать быть консервативным и стать толерантным. К сожалению, я не думаю, что такое произойдет в этом веке. |
|
«Я ни капельки не жалею, что все это затеял» Егор Лихунский в 2008 году окончил школу с серебряной медалью и поступил на мехмат МГУ, но отучившись полтора курса, понял, что это «не его». Он решил получить высшее образование за границей. Оказавшись в Голландии, почувствовал желание остаться насовсем. Егор – гей и боится, что в России ему не удастся завести семью. Главная моя проблема, почему я не хочу жить в России, это то, что я гей. Ну, то есть бюрократия, коррупция, фальсификации на выборах – это все тоже влияет на решение. Очень неприятно осознавать, что чтобы успешно вести бизнес, платить зарплату работникам, получать доход, нужно давать взятки чиновникам, чтобы они не давили тебя бесконечными проверками и чтобы иметь возможность выигрывать тендеры. Это все может очень сильно попортить кровь за двадцать лет, с этим надо бороться, но это все-таки не затрагивает так сильно какие-то важнейшие сферы жизни. Как я вижу свое будущее: я хочу иметь семью, это для меня очень важно. Я хочу сидеть на праздниках с родственниками за большим столом со своим любимым человеком и не чувствовать ужаснейшей неловкости (это самый позитивный сценарий, возможный у нас). Я не хочу иметь повышенный шанс, что меня убьют или покалечат. Я хочу иметь детей. Даже если в России де-юре можно усыновить ребенка или родить с помощью суррогатной матери, то о том, что он потом сможет ходить в детский сад или в школу, и речи быть не может. Это все нереализуемо ни сейчас, ни в сколько-нибудь обозримом будущем. И я понимаю, что, переезжая, я нахожу много новых трудностей и с социализацией, и с языком, и прочее, но здесь все зависит от меня, смогу я построить свою жизнь так, как хочу, или нет. А в России это тупик, к сожалению. Сейчас я в Нидерландах. Планирую окончить бакалавриат, а потом найти работу здесь или в другой европейской стране. Выбирал я не столько страну, сколько университет, но вообще мне Нидерланды нравятся: достаточно правый в экономическом плане курс, с правами человека все в порядке (уж кого не упрекнуть), люди высокие, прямо как я, море недалеко, хоть и северное. Красота! Я здесь с февраля. До конца июля у меня pre-bachelor по специальности IBMS (международный бизнес и менеджмент). Это подготовительная программа с упором на изучение языка (в основном темы и специфические термины) и основы будущих предметов (типа финансы или маркетинг). Обучение полностью на английском, но я собираюсь изучать голландский с сентября. По-английски здесь почти все говорят свободно, но все равно полезно для общего развития и при поиске работы точно пригодится. На эти полгода дают общагу, а с сентября надо найти, где снимать квартиру. Потихоньку знакомлюсь и с местными и со студентами из других стран. Моя семья осталась в России, но родители понемногу поднимают вопрос, что не лишним будет присматривать для сестры хороший университет на всякий случай. Да и сами они не исключают варианта, что к старости переедут (хотя это пока очень смутно). Я ни капельки не жалею, что все это затеял, по крайней мере пока что все более чем по плану. Вернуться после окончания университета – это, конечно, один из вариантов, но далеко не самый лучший. Причиной может стать ситуация, если здесь не сложится (но все от меня зависит) или если с родителями что-то вдруг случится и нужна будет моя помощь. Можно еще, конечно, помечтать, что в России все вдруг резко преобразится, но, к сожалению, это процесс не на один десяток лет и даже тренд сейчас не в том направлении. |
|
«Мы впервые планируем жизнь не на пару месяцев, а на годы вперед» Елизавета Клепикова, 27 лет, вместе с мужем (ему 32) уехала в Эстонию год назад. Они активно участвовали в митингах за честные выборы, оба были наблюдателями на президентских выборах, она работала волонтером в «Мемориале» в архиве ГУЛАГа. После первых митингов на Чистых прудах, на Болотной и на Сахарова у нее возникала мысль, что надо оставаться, но после 5 марта сомнения исчезли. И я, и мой муж всегда хотели жить в другой стране. Он с детства, когда еще был железный занавес, мечтал жить в США, у меня не было особых предпочтений. В старшем возрасте добавилось еще и «я не могу жить в стране, в которой…». Наверное, многие из нас думали так, читая новости. И хотя ничего не изменится, если мы уедем, но просто хочется быть подальше от этого. И уже в последнее время пришло осознание, что пора выбираться. Нам повезло: у мужа востребованная специальность, он окончил Бауманку и имел необходимый опыт, и очень скоро его пригласили в таллинский офис одной очень крупной всемирно известной IT-компании. Сложности с переездом компания взяла на себя: помогали с оформлением необходимых документов для вида на жительство и даже предоставили временное жилье, пока мы не нашли постоянное. Мы поженились и на третий день после свадьбы уже были в Таллине. Я была в Эстонии в первый раз и, если честно, до приезда мало что знала об этой стране. Особенно первое время у меня было прекрасное настроение, потому как город оказался чудесным, да и перемены в жизни будоражат. Мы жили в центре, на Ратушной площади, изучали город, местную жизнь. В конце 2011 года, когда мы уже собрались уезжать, я решила сходить на митинг на Чистых прудах 5 декабря. Я и раньше ходила на протестные акции, на Марши несогласных, на «Стратегию-31» и на много маленьких митингов и пикетов. В то время я была пессимистично настроена и погружена в апатию. От друзей узнала, что будет митинг, и решила сходить, хотя была уверена, что нас будет как всегда мало. Выйдя из метро, я не поняла, что происходит, кто все эти люди. Именно этого мы ждали много лет – пробуждения. И вот они проснулись, перестали презрительно задирать носы и вышли на улицу. И тогда, конечно, мелькнула мысль, что надо оставаться… Потом была еще пара митингов и президентские выборы. Мой любимый захотел стать наблюдателем на выборах, и мы отправились в ассоциацию «Голос», получили редакционное задание и поехали в подмосковный Железнодорожный. Там нас удалили вместе с двумя наблюдателями с избирательного участка, а когда мы пошли в ТИК, чтобы оспорить это решение и написать жалобу, нас просто не пустили. А через несколько минут люди в спортивных костюмах силой выволокли нас на улицу, поколотили, отобрали фотоаппарат и видеокамеру, выдрали мне половину волос, а двоих других наблюдателей увезли в неизвестном направление и позднее высадили из машины в промзоне. Уже год мы не живем в России, но в политическом плане никаких изменений к лучшему за этот год не произошло. В чем-то стало только хуже. В Эстонии мы пытаемся строить свою жизнь, благо условия позволяют. Здесь безопасно, люди уважают друг друга, благоприятная экологическая обстановка, мало людей и машин, медицинское обслуживание в среднем лучше, плата за аренду жилья гораздо ниже. В общем, с бытовой точки зрения, все хорошо. Общественно-политическая сфера более развита и намного здоровее. Конечно, что есть какие-то мелкие недостатки, но, по большому счету, я тут всем довольна. Это, конечно, не означает, что там все ангелы во плоти (особенно политики), но как-то все нормально, терпимо... Муж работает, я пока нет, занимаюсь домом, но уже очень хочется приносить свой вклад в семейный бюджет. Мы впервые планируем свою жизнь не на пару месяцев, а на годы вперед. |
|
«Здесь любая работа, даже продавца в магазине, оплачивается достойно» Журналист Юлия Садовская работала сначала в газете «Жизнь», потом писала о политике в «Независимой газете». В 2012 году ей исполнилось 25, она бросила третий курс журфака МГУ, продала квартиру в Калининграде и уехала в Швейцарию. Она вышла замуж за португальца, учится в бизнес-школе и пишет колонки для разных СМИ о жизни в эмиграции. Основной причиной переезда стало отсутствие работы и перспектив. После полугода в отделе политики «Независимой газеты» приличную работу в журналистике было не найти. Я выбрала Швейцарию, потому что эта страна показалась наиболее стабильной, хотя и не самой открытой для въезда. Последней каплей был случай, когда бывшая коллега не отдавала мне долг в 50 тысяч рублей, и я вынуждена была занять денег у своего бойфренда-португальца, который тогда жил в Москве. Я просто сказала ему, что так жить не могу, что это унизительно, и спросила, сможет ли он увезти меня в свою страну. Он ответил, что мне там не понравится, и предложил Швейцарию. На то момент мы не были женаты, но поженились вскоре после моего переезда. Документы я собирала долго, почти два месяца ждала визу family reunion. Я вышла замуж, моя дочка от первого брака до сих пор ездит ко мне только по шенгенской визе. Благо у меня есть возможность часто приезжать к ней – раз в месяц и чаще. Пока что она осталась жить в России, ходит в детский садик, но к школе я рассчитываю ее окончательно перевести. Я оставила пока гражданство РФ, но через два года получу гражданство Португалии, а в Швейцарии у меня есть вид на жительство. В Швейцарии я пишу для местного журнала «Русская Швейцария», для российского журнала «За рубежом» и портала «Частный корреспондент». В октябре прошлого года в немецком издательстве вышла моя первая книга – сборник рассказов «После любви». Постоянной работы у меня пока нет. Сейчас я получаю новую специальность – учусь в бизнес-школе, чтобы потом с нуля начать карьеру в отельной индустрии. Хочу быть пиар-менеджером в крупной сети отелей, но для этого мне еще очень многому надо учиться: диплом бакалавра в Европе – три года. Плюс мой немецкий оставляет желать лучшего, хотя по-английски и по-португальски говорю свободно. Иногда бывает сложно, но мыслей вернуться нет. Здесь любая работа, даже продавца в магазине, оплачивается достойно – три-четыре тысячи франков. Вот когда такие зарплаты будут в России и когда по окончании вуза будет гарантирована работа по специальности, я смогу думать о возвращении. В Швейцарии разочаровало то, что все магазины закрываются после шести, в воскресенье даже продукты не купишь. В этом году еще редкостно плохая погода – дожди без перерыва. Все очень дорого: кофе в «Старбаксе» – 8 франков (288 рублей). Не хватает нашей ночной жизни, магазинов типа «Республики», мест типа Парка Горького. Но пока что в России царит хаос и смута, перспектив как не было, так и нет. И хоть здесь бывает тоскливо, желания возвращаться нет. |
|
«Помогать России я могу, живя в другой стране» Молодой экономист Лариса Буракова прославилась книгой «Почему у Грузии получилось» о реформах Михаила Саакашвили. Окончив Высшую школу экономики, она поступила в Пекинский университет и уехала в Китай, потом – в Лондонскую школу экономики. Сейчас ей 26 лет. Лариса не уверена, что ее стоит считать эмигрантом, но возвращаться в Россию пока не планирует. После окончания LSE надеется найти работу в сфере НКО где-нибудь в Европе. У меня не совсем однозначная ситуация. Я уехала сначала в Китай учиться, сейчас я в Лондоне, но за этот период у меня появилось ощущение, что я тут еще побуду. У меня есть виза до 2015 года, но, конечно, я буду предпринимать все, чтобы ее продлить и дальше. Что такое «уехать насовсем»? Сейчас такого в принципе не бывает. Ты свободный человек, ты же не сжигаешь паспорт. Если по каким-то причинам захотел приехать в Россию – берешь билет на самолет и приезжаешь. С 18 лет я часто и надолго уезжала из России: сначала жила в Штатах, потом год в Китае, – но всегда было куда вернуться. Я думала: получу знания, вернусь и смогу их применить. Я никогда не смотрела на события в России пессимистично, но за последние годы весь юношеский оптимизм вдруг исчез. События, которые происходят в России в последний год, тот же взбесившийся принтер, не могут оставлять равнодушными. Если в 2000-х люди уезжали, чтобы вернуться, потому что с новыми знаниями им открывались в России новые перспективы, возможность заработать, то сейчас снова хочется уехать без возврата. За последние годы все негативные процессы ускорились, и для адекватного человека, который владеет языком и хочет найти себе применение, логичный шаг – попытаться поискать что-то за рубежом, чтобы не тратить время впустую. Сфера применения моих знаний – это исследовательская деятельность, она связана с НКО, а этот канал в России активно закрывается. Я сейчас учусь в ЛШЭ по программе «Государственное управление». У меня не было никогда планов работать с нашим государством. И встал вопрос: что мне делать с этими знаниями в России? Я тратила время, деньги, чтобы получить эти знания – и что? Мне очень нравится Лондон, но здесь достаточно непросто с рынком трудоустройства, потому что разгар кризиса. Но если не здесь, то где-то в Западной Европе. Есть позиция, что крысы бегут с корабля. Я не считаю себя крысой и ниоткуда не бегу. У меня никогда не было ощущения своего двора, города, для меня страна – это не географические границы, а общество. Находясь временно за границей, я это общество не теряю, помогать ему я могу, и живя в другой стране. Я пропустила все митинги, была бы в Москве – обязательно сходила бы, но со стороны складывается впечатление, что да, это важно, необходимо, но, к сожалению, такими способами жизнь не меняется, тем более быстро. Конечно, мне хочется менять к лучшему собственную страну, а не какие-то другие страны, но жизнь заставила заняться инвестированием в себя за пределами страны. Речь не только о возможности строить карьеру, а о том, чтобы применять свой потенциал на какое-то условное благо. Условное качество жизни в Москве сейчас намного хуже, чем там, где я нахожусь, – начиная с инфраструктуры и заканчивая большими философско-политическими вещами. Если кто-то положит плитку на Тверской или деревья посадит, мне принципиально лучше не станет. Если уйдет Путин и придет Навальный, мне тоже мгновенно лучше не станет. Смена власти сама по себе ничего не обозначает. Я не могу быть уверена, что с приходом Навального что-то изменится в ту сторону, в какую мне кажется нужным. |
|
Александр Гавриловец, директор юридической фирмы «Визави», был одним из пионеров среди тех, кто профессионально помогал людям выезжать из России. Его фирма работает с 1993 года, а в 1997 году, когда еще не было интернета и ЖЖ-сообщества «Пора валить», где можно было прочитать, как это делается, у него вышла книга «Иммиграция в Канаду, или Welcome to Canada». Сейчас по сравнению с 1990-ми фирма переживает тяжелые времена: клиентов стало мало. То ли люди не уезжают так массово из страны, то ли научились это делать без помощи юристов. Количество людей, уезжающих из страны, растет, когда в стране плохо, причем плохо экономически. Все остальное людей интересует гораздо меньше. Поскольку экономически у нас все лучше, чем было, то и количество уезжающих уменьшается. В 1990-е годы люди рассуждали так: лишь бы уехать, потому что страшно, нищета, безработица, неизвестно, что будет. Сейчас этого нет: люди едут, потому что у них там родственники, друзья, либо они для детей готовят другое будущее. Как правило, они хотят уехать в конкретную страну – либо там друзья или родственники, либо они побывали там и им понравилось. При этом львиная доля не хочет разрывать связи с Россией: они остаются гражданами России, даже получая второе гражданство, чтобы в случае чего вернуться назад. В начале 2000-х прошло отчаяние и люди перестали стремиться лишь бы куда. Но возвращаются немногие, и обычно это случается из-за иллюзий, что здесь ничего не получается, а там сразу получится. Но поскольку появился интернет, можно всегда найти достоверную информацию о жизни в другой стране, и люди действуют со знанием дела, поэтому и возвращаются реже. С другой стороны, государства, которые принимают наших граждан, закрываются для оставшихся желающих: отменяют льготы, ужесточают требования к возрасту, к квалификации. Человек, который знает английский на уровне университета, уже не пройдет, потому что это недостаточный уровень. Пожилой человек уехать не сможет, разве что у него бизнес там. Новые волны эмиграции сто процентов будут, но страны, привлекательные для наших граждан, все больше и больше этих волн боятся и в последние два года закрываются. Остаются страны, куда уехать проще: открой бизнес, купи квартиру – и пожалуйста, это та же Испания, Прибалтика. А если говорить о Канаде или Австралии, то туда уехать все сложнее и сложнее. Чаще всего хотят уехать как раз в Канаду, это как эффект снежного кома: там уже есть друзья и родственники, кроме того, считается, что это легче всего, да и близко. |
|
Уровень эмиграции сейчас не идет в сравнение с тем, что было в 1990-х, но в последние три года поток отъезжающих начал понемногу расти. Адвокат Анатолий Стахарный работает в американской компании Salaridze Immigratiom Law, которая помогает людям из разных стран переезжать в США. Офис компании находится на Манхэттене, а сам Стахарный живет в Москве и три года работает с российскими эмигрантами. По его словам, за эти три года выросло число тех, кто не просто уезжает, а просит статус беженца – это означает, что человек не сможет вернуться обратно в Россию. Процент отъезжающих за эти три года увеличился, но не кардинально. Особенно популярна идея эмиграции у людей в возрасте 35 лет. Люди стараются уехать в Америку по бизнес-визе, открывая филиалы или представительства в США, таким образом надеясь обезопасить свои активы. Они при этом стараются вывезти всю свою семью, на легальных основаниях получить грин-карту, а далее гражданство. Если брать людей в возрасте 20–30 лет, то они обычно просят убежище – по национальности, вероисповеданию, политическое или как ЛГБТ. Они чаще уезжают в одиночку. Число тех, кто просит политическое убежище, увеличилось. Приходят люди: «Нам тяжело здесь жить», но это не политическое основание. А основанием могут быть вероисповедание, национальность – надо в каждом случае доказать, что тебе грозит реальная опасность. Это не значит, что ты пошел 6 мая на митинг и после этого надо эмигрировать. Политику очень сложно доказывать, нужно очень много фактов. Зато если ты ЛГБТ, тебе не надо ходить на митинги – достаточно доказать, что у тебя есть отношения с человеком твоего пола и из-за этого ты чувствуешь угрозу от общества. Если тебя за это избивали – справки из больницы, если были угрозы – копию заявления в полицию, если долгие отношения – прикладываешь фотографии совместных поездок и тому подобное. Я вижу рост ЛГБТ-эмиграции, учитывая, что в последние годы законы ужесточились. Если два года назад таких было 10 человек в месяц, то сейчас 20. Надо понимать, что убежище не позволяет тебе беспрепятственно возвращаться в Россию. Многие смотрят, куда проще уехать. Не все любят Америку, многие думают, что туда очень сложно уехать. Но обычную визу получить в Америку проще, чем в Шенген. Процент тех, кто возвращается обратно, крайне маленький. Иногда возвращаются те, кто уезжал по рабочей визе, чаще всего это IT-специалисты – они возвращаются, чтобы здесь открыть компанию. По рабочим визам чаще других уезжают именно айтишники, работники медицины и представители спортивных профессий, тренеры. Если через 5-6 лет настроения в обществе останутся такими же, волна эмигрантов будет очень большой. Все зависит от исхода следующих президентских выборов. |
|
Заместитель директора Института демографии Высшей школы экономики Михаил Денисенко говорит, что желающих уехать действительно много, но тех, кто может себе это позволить, – значительно меньше. По его словам, даже если Европа отменит визы для россиян, массового исхода не будет – не все могут позволить себе жить на западе хорошо, а жить нормально можно и здесь. У нас был реальный подъем в 1990-е годы, но это во многом были накопившиеся потенциальные мигранты, которых не выпускали из СССР. Сейчас нет беженцев, нет этнических мигрантов, сейчас идет поток в более развитые с экономической и социальной точки зрения страны, и этот поток не маленький. Если в 1990-е годы среди эмигрантов были немцы, греки, евреи, поляки, то сейчас уезжает больше русских. Людей, которые хотят уехать, много во всех странах, особенно среди молодежи, но тех, кто может уехать и действительно готовится к этому, немного. Сейчас, естественно, в первую очередь уезжают люди состоятельные, образованные, молодые и талантливые. В некоторых странах, например во Франции, остается существенной брачная эмиграция – много российских женщин въезжает туда, именно вступая в брак. В Германию, Израиль миграционный поток очень сильно снизился, в Германии теперь требуют изучать немецкий язык. Но поток в Испанию, Италию, Францию только увеличивается. В России сейчас достаточно низкий уровень безработицы по сравнению с той же Испанией, кроме того, чтобы жить в западных странах, надо знать языки, иметь высокий доход. Например, украинцев, которые уезжают в Европу на заработки, гораздо больше русских, но украинцы работают нянями, шахтерами, водителями, а русские, которые уезжают в Европу, в большинстве своем хотят заниматься квалифицированным трудом. |
Dear visitors! In order to find out about the answers to your questions in the comments, we recommend that you go through a simple and easy registration in our network, and then subscribe to the content of your choice!
Registrationvictor pronin: | ||
Совершенно не трудно привлечь россиян заселять зауральские территории. Многие, кто уезжает на Запад изменили бы вектор в восточном направлении, если бы государственные люди из бюджета страны вложились бы в людей, которые хотят и могут работать в этом направлении. Которые сами могут переехать и дать повод другим.
Вспомните, как не плохо это получилось в годы СССР. И не дорого это стоит. Зато отдача стане огромная. |
||
22.10.2014 |
victor pronin: | ||
Если бы в России соблюдались законы полицией, ФМС, чиновниками, то никто и никуда массово не уезжал. Были бы отдельные случаи.
Тем более, что в России есть куда уезжать от текущих проблем внутри страны. Есть европейская часть. Есть Сибирь, Дальний Восток. Есть север и юг страны. Эти части отличаются менталитетом населения, природой, возможностями..., но везде не соблюдаются законы, правила... Не соблюдение не может являться объединяющим фактором? Не соблюдение плодит порок. От порока и уезжают. Но везде, где проживают люди нет рая. В итоге, из двух зол выбирают наименьшее или то что досталось. Лучшим вариантом является не возможность воспользоваться чужим порядком,"раем", а самому быть порядочным дома. |
||
22.10.2014 |